Вадим Тихомиров: «Я опять научился прыгать через лужи!»

 А еще он любит комнатные растения, и с его лица никогда не сходит мягкая, немного лукавая улыбка.

 

– Вадим, я знаю, что ты очень любишь комнатные цветы, сам покупаешь, тебе дарят. Полагаю, при такой любви к растениям у тебя наверняка шикарная дача!

– Нет, дачи у меня нет. Отдыхать я езжу на дачи своих друзей, которых у меня очень много. Я называю это большой гастрольный тур по дачам. У кого-то дома «лакшери»-класса, практически усадьбы, у кого-то простенький домик, барбекю, газончик. Ну а я на все это смотрю и понимаю, что дача – это совершенно другая жизнь. Это огромные вложения, и во многих случаях не столько финансов, сколько сил и времени. За всем, что есть на даче, нужно постоянно ухаживать, поправлять, ремонтировать. По сути, это еще одна большая жизнь, которую ты должен прожить параллельно с основной жизнью, и прожить достойно. 

 

– А если просто переехать жить за город, в дом с участком. Вот тебе и дача, и дом, и возможность выращивать растения.

– Лет несколько назад, когда в Европе подешевела недвижимость, начался серьезный кризис, у меня была идея купить на берегу моря небольшую квартирку или домик и приезжать туда периодически отдыхать. Но пока я думал, сильно изменилась политическая ситуация, ну и скачок в стоимости валют был очень 

большой. И как-то пару недель назад я поймал себя на мысли, что просматриваю в интернете варианты недвижимости в Подмосковье. Какие есть участки, какие домики, как их можно быстро построить. И когда я это понял, подумал: неужели возраст, неужели старею?! Я тут же закрыл все странички в интернете и сказал себе: «А ну-ка прекрати, немедленно прекрати!» (Смеется.)

 

– То есть все-таки тянет к земле.

– И очень серьезно...

 

– А есть ли у тебя какие-то мысли, что будешь выращивать?

– Я очень люблю овощи с грядки. У друзей в гостях постоянно ем все, что поспело. Но вот сажать, сеять рассаду, пропалывать, ухаживать... А мало ли, погода плохая, заморозки, а у меня там зреет урожай. И я, как перфекционист, понесусь ночью, чтобы прикрыть кусты от заморозков. 

 

– То есть посадить просто дерево в землю для тебя недостаточно. 

– Это просто неприлично. Перед самим собой неудобно. Не так давно я понял одну важную вещь – человек познается в мелочах. У каждого человека есть

 личный комплект поведенческих норм. И если он такой по отношению к дереву в своем саду, то таково его отношение к жизни, людям, семье. Поэтому если я все-таки решусь, то для начала посею только зеленую траву и немного растений с необычной окраской, чтобы глаз радовался. И деревья, не требующие тщательного ухода. Все-таки для посадки огурцов пока я еще очень много работаю. 

– Видела прекрасную программу о русском языке на телеканале МИР, которую ты вел.

– К сожалению, этот проект уже закрыли. Я редко жалею о закрывающихся проектах, но этот дал мне много новых знаний и открытий. Я понял, как богат русский язык, уникален, словно живая ткань. Каждое слово – это история народа. Кроме того, за каждым словом тянется энергетический и эмоциональный шлейф. Например, если в словах много звонких согласных и открытых гласных, то язык веселее и ярче, он объемнее и интереснее, привлекательнее. Чем больше глухих звуков, тем больше мы начинаем напрягаться, даже физиологически. Оказывается, колдуньи-ведуньи произносили свои заговоры не на выдохе, а на вдохе. И когда в нашей речи много глухих звуков, кажется, что мы вдыхаем, и слушающий нас подсознательно напрягается, срабатывает генетическая память. У нас происходит отторжение, мы не хотим это слушать. 

 

– Ты хорошо знаешь русский язык, у тебя множество друзей, ты сам много ездишь... А не было ли у тебя желания начать писать книги?

– Да, мысли такие бродят. Но я пока еще не знаю, о чем. О себе вроде неприлично. Мемуары о встречах со знаменитостями – не думаю, что это будет очень востребовано. Мне близок стиль Довлатова, и много своих баек и баек о друзьях. Можно поменять имена, названия мест. Я думаю об этом. Но пока для меня это не очень важно.

 

– А что же важно для тебя сейчас?

– Телевидение. Я его обожаю, это моя жизнь. 

 

– Но ты и так на телевидении...

– Да, но я хочу выйти за рамки, в которых меня привыкли видеть. Быть только развлекательным ведущим мне уже не интересно. Я два года работаю над тем, чтобы заставить своих коллег и зрителей посмотреть на меня другими глазами.

 Недавно я попробовал с одним телеканалом сделать серьезное ток-шоу. Пока история не срослась, но во время проведения фокус-группы все заявили, что я не просто вписываюсь в формат канала, но еще и очень умный, начитанный и образованный. 

 

– То есть два года работы дали результаты...

– Еще как! Как-то у меня на радио была в гостях Татьяна Васильева. Это было очень сложное, тяжелое для нас обоих интервью. Татьяна начала говорить о таких вещах, о которых никогда и никому не рассказывала. И тут в соцсети мне пишет одна питерская ведущая, с которой мы лично не знакомы: «Сижу в машине у своего дома, слушаю ваше интервью с Васильевой и плачу. Нет сил выйти из машины». Вот для таких вот моментов я работаю. 

– Но это очень сложно – заставить раскрыться великую актрису, у которой лицедейство в крови.

– Я понимаю, что для актрисы, которая каждый день выходит на сцену и заставляет людей смеяться и плакать, это было очень важно. Не во время игры, а во время интервью, когда она говорила о себе, о своих чувствах так искренне и беззащитно, люди отзывались на ее открытость.

 

– А никогда не бывает некоего неудобства, когда ты исподволь заставляешь человека открыть самое сокровенное. 

– Ну, есть немного, иногда я чувствую себя немного подонком. Но с другой стороны, что бы люди были откровенны, я тоже открываю им свое сердце. В таких диалогах не бывает одного игрока, откровенными должны быть оба – и ведущий, и его гость. Искренность – это часть моей профессии. Мне нужен этот результат, и я его добиваюсь. Ко мне на эфир как-то приходил адвокат А. Добровинский. Один из самых лучших адвокатов, ведет сложные дела, в сентиментальности его заподозрить трудно. И вдруг в один момент он начинает плакать. Мы задели трепетную для него тему – о маме. Редактор меня спрашивает: «Вадик, а что ты подсыпал ему в чай? Почему он плачет?» А я просто был искренним с ним в своем интересе и словах, которые я говорил.

 

– Это ведь очень сложно, идти по грани. Быть искренним, вывести человека на откровенность и при этом не унизить, не обидеть. 

– Тут только внутреннее чутье и опыт могут помочь, когда ты чувствуешь, что можешь задать человеку такие вопросы. Ну и, конечно же, страховочный пояс под названием «люблю свою работу». Желание быть хорошим ведущим и при этом не скатиться в чернуху очень помогает. Мне не нужна слава скандального ведущего, который может разжалобить, довести до слез. Пусть гостю будет больно, но после эфира у него будет чувство облегчения, а не тяжелого похмелья. 

 

– Ты любишь всех своих гостей?

– Да. Потому что любой человек, если он чего-то добился в этой жизни, достоин интереса. Я всегда хочу доказать на примере того или иного героя, что ваша жизнь, все что в ней происходит – это дело исключительно вашего труда. И вместо того, чтобы лежать на диване, жаловаться, что у тебя ничего нет, ничего не получается, тебя никто не любит, – встань и полюби себя сам! И мои гости именно это и показывают – все зависит только от тебя. И я начал с самого себя. Раньше частенько такое бывало: что-то недоделал – потом доделаю. Теперь не так: начал – закончи. И пока не закончу, не отступлюсь. Многое стало проще и лучше получаться. Так что я на правильном пути.

 

– Что тебя в последнее время особенно порадовало?

– Недавно были проливные дожди, и я поймал себя на мысли, что опять научился прыгать через лужи. И так легко, беззаботно, как в детстве. Я так удивился, потому что последние лет пятнадцать я их просто обходил. И я понял, что жизнь только начинается.