Изменения в природе происходят год от года...

Оторвемся и мы на время от грядок и миксбордеров, разогнем спину и совершим небольшой поход по окрестностям. Вспомним, какими они были, поглядим, какими стали. Страна наша обширна, населенных пунктов в ней немало. И вокруг каждого, можно не сомневаться, есть нынче и дачные поселения. Чем-то они похожи, в чем-то различны. И окружающие природные ландшафты, конечно же, разнятся. Не берусь здесь описывать северные лесные и южные степные, холмистые и предгорные, сосново-багульниковые заболоченные и сухие сосново-вересковые. Пройдусь, прогуляюсь по хорошо известным мне окрестностям своего дома, расположенного в небольшой деревеньке в центре Ярославской области в зоне южной тайги.

ВОКРУГ ПОЛЯ КОЛХОЗНЫЕ

Тридцать лет назад, когда мы с друзьями приобрели здесь дома, деревню со всех сторон окружали колхозные поля, плавно спускавшиеся к лесному окоему. Земля возделывалась, осуществлялся севооборот: один год поля ярко синели льном, второй – колосились ячменем или овсом, третий – на них бушевали клевер и тимофеевка. Сорняков было мало, с ними справлялись черным паром с неоднократным боронованием. Коров и овец пасли по опушкам и лесным полянам. Постоянное здесь естественное рыхление почвы стадом способствовало разносу грибных спор. Грибов, по рассказам старожилов, всегда было очень много, потому никогда не оставались без работы грибоварни – специальные сооружения, где от жителей за определенную плату забирали грибы, сортировали, проваривали и затем отправляли в Ростов Великий на консервный завод.

Нынешние урожаи грибов даже и близко не сравнить с прошлыми. Хотя современным жителям лисичек, подосиновиков, подберезовиков и белых хватает (каждый насолит, намаринует и насушит на зиму достаточно для небольшой семьи), о грибоварнях даже странно подумать.

Постепенно деревенское и колхозное стада сокращались. Сейчас в деревне нет ни одной коровы, а сотня оставшихся колхозных буренок не доходит до наших угодий; им теперь вполне хватает кормов, которые заготавливают в ближайших от фермы окрестностях. Дальние от нее поля стали забрасываться. Первыми перестали возделывать небольшие участки, когда-то тяжкими трудами отвоеванные у леса. Сейчас наши гости изумляются, когда мы рассказываем, что на месте вот этого густого тенистого березняка еще сравнительно недавно сеяли рожь и выращивали цикорий.

Затем наступил черед основных полевых массивов. Их перестали возделывать тринадцать-пятнадцать лет назад. Поначалу мы радовались: полям дана передышка. Ведь без удобрений они поистощились и им пора отдохнуть. Но передышка что-то затянулась, и мы стали свидетелями удивительного природного явления – последовательной смены комплекса доминирующих обитателей заброшенного агроценоза.

В первые год-два после того, как прекратилась вспашка полей, все они приобрели яркожелтый окрас: сплошным ковром проросла и зацвела сурепка, затем ее сменил поповник (ромашка). Он будто ждал своего часа, и каждому знакомые с детства его крупные цветки покрыли все вокруг белым одеялом. Деревенская ребятня получила возможность непрерывно гадать на лепестках: любит-не любит. Вслед за ромашкой пришел черед одуванчиков. Вновь в начале лета поля пожелтели, а позже запушились белыми головками. Года два они определяли фон ландшафта, чтобы уступить место полевому бодяку (его еще называют осотом розовым). Приобретшие фантастическую красоту, заброшенные поля благоухали медовым запахом, привлекая огромное количество любителей полакомиться нектаром: пчел, ос, шмелей, мух-журчалок. Правда, к осени даже легкий ветерок поднимал мириады семян-парашютиков бодяка, которые разлетались вокруг, засоряя в том числе и наши освобождающиеся к этому времени от овощей грядки. Исподволь из леса стал проникать на поля гордый красавец с лиловыми цветочными метелками – иван-чай. Сейчас именно эти два растения стали здешними травянистыми доминантами.

ЛЕС НАСТУПАЕТ

Тем временем пошел в атаку и лес. Первые молодые деревца появлялись на кабаньих пороях. Надо сказать, что сокращение местного населения повсеместно способствовало возрастанию численности всевозможного зверья. Сильно размножились в здешних угодьях лоси, бобры, енотовидные собаки, ондатра.

Рогатые гиганты зимой с аппетитом объедали верхушки молодых сосенок, не пропуская ни одну. Надеяться на появление здесь в будущем стройных сосен уже не приходится.

Все чаще стали выходить из окрестных лесов кабаны. Дело дошло до того, что они начали посещать картофляники, огороды и сады. Охотники принялись расчехлять ружья. Потому, вероятно, менее опасным для себя кабаны полагали не приближаться по ночам к деревне, а перейти на копку появившихся на заброшенных полях дудника, купыря и прочих растений с сочными корневищами. Густой травяной покров в местах питания лесных хрюшек нарушался, почва обнажалась. Здесь-то в первую очередь и прорастали всюду разносимые ветром семена деревьев. В наших местах это козья ива, серая ольха, береза и осина. Постепенно лесные пионеры начали заселять всю периферию полей, с каждым годом отвоевывая новые пространства и все более сжимая кольцо вокруг нашего поселения.

За последние годы окружающий ландшафт настолько изменился, что грибники и ягодники – жители окрестных деревень, по осени издавна посещавшие для сбора черники, морошки и клюквы нашу местность, стали в ней теряться, не узнавая привычных полян, перелесков и опушек. Доходило дело до привлечения сил МЧС, чтобы отыскать и вывести «на асфальт».

Природа тем временем продолжала перелистывать страницы своей книги жизни.

Однажды в конце лета, пробираясь сквозь чащу молодого леса, недавно возникшего на заброшенном поле, я обнаружил под белоствольными уже деревцами березок массу грибов-волнушек, белых и розовых. Никогда в наших лесах в таком количестве их не бывало. Естественно, они не встречались и на полях. В чем дело, откуда такая прорва лесного гриба на недавнем поле? Размышления над этим феноменом привели меня к следующему выводу. Грибы, как известно, распространяются микроскопическими спорами, их повсюду разносит ветер. Можно с уверенностью предположить, что в любом комочке здешней почвы присутствует «букет» спор всех здешних грибов. Они присутствуют, но не прорастают до поры. Что-то им для этого требуется дополнительно, какой-то сигнал, команда природы. И я решил, что сигналом для выхода спор волнушек из «спячки» послужили корневые выделения появившихся на поле молодых берез. Факт воздействия корневых физиологически активных выделений одних растений на другие известен специалистам и называется аллелопатией (на нем, кстати, основана практика севооборота). Так вот, на споры волнушек, видимо, подействовали специфические выделения березовых корешков. Выделения корней других деревьев сигнальной роли в данном случае не играли: не единой волнушки не было ни под ольхой, ни под ивой, ни под осиной.

БОБРОВАЯ ПЛОТИНА

Очередным фактором изменения окружающих ландшафтов явились бобры. Насколько я знаю, в последние годы с этими самыми крупными нашими грызунами впервые познакомились многие деревенские и дачные жители центральной России.

Летний поход с детьми к истокам поначалу неглубокой речушки, вытекавший из огромного сфагнового болота, поразил неожиданным открытием. Дремучий еловый лес, где я не раз хаживал и который всякий раз поражал меня первобытной своей красотой, стоял мертвым. Все до единой ели усохли! Многие уже упали или готовы были обрушиться на землю. Хотя земли-то как таковой под ними и не было. Стоял мертвый лес «по пояс» в воде. А какая ель со своей поверхностной корневой системой может выдержать такое?! В чем дело? Откуда это новое лесное озеро?

Исследование местности быстро дало ответ. Ниже по течению речушка была запружена бобровой плотиной, поднявшей уровень воды едва ли не на метр. Этого с лихвой хватило, чтобы хвойный лес погиб полностью. Единственное, что несколько утешало, – мысль, что «виной» такой смены ландшафта явился не человек со своим стремлением преобразовывать природу, а исконные обитатели здешних мест – бобры.

Уверен, что каждый внимательный наблюдатель природы может стать свидетелем подобных событий, происшедших за последние годы по соседству с его «шестью сотками». Это интересное и поучительное занятие. И нам самим решать – на пользу такие перемены человеку или во вред.

С. ИЖЕВСКИЙ, доктор биологических наук